Два смежных входа с улицы, ведущих к, казалось бы, отдельным частям дома, делают этот дом одним из самых сложных в исследовании. Предполагалось, что он первоначально принадлежал к старому патрицианскому помпейскому роду Юлии, но находился в руках одного из их вольников во время извержения. Печать С. Юлия Филиппа, найденная в саду, и граффито с его именем в зале N использовались для того, чтобы предположить, что он, возможно, был последним жителем, Нелла Кастильоне Морелли ди Франко (1982) предположил, что оба они могли быть связаны. Оба они могли быть записаны на граффити на избирательных участках непосредственно за пределами дома и в других эпиграфических материалах, найденных в других местах в Помпеях. Кастильоне Морелли ди Франко утверждал, что деньги, найденные со скелетом 2 в комнате HH и в шкафу IV в амбулатории, указывали на очень скудное сокровище семьи в момент извержения. Она объяснила это либо стесненными обстоятельствами во время восстановительных работ после 62 года нашей эры, либо грабежами после извержения. Согласно де Франсискису, две ларарии в залах N и O подчеркивали двойную цель дома, точку зрения. Ни в коем случае нельзя быть уверенным, что в зале О был ларарий, как, казалось, сам де Францискис знал. Де Франциск также утверждал (1988: 32), что землетрясение 62 г. н.э. потребовало стабилизации и косметического ремонта дома, работа, которая все еще продолжалась в 79 г. н. Э., Но дом продолжал оставаться занятым.