В 1896 году Роберт Штольц в возрасте 16 лет закончил Венскую консерваторию. Уже через год он стал оперным концертмейстером в Городском театре Граца, потом капельмейстером в Марбурге, затем в Драве и в 1902 году в городском театре Зальцбурга. Во время Первой мировой войны Штольц служил в австрийской императорской армии в качестве капельмейстера. После войны, переживая всеодщий кризис, Штольц решил заняться "беспроигрышным" делом и открыл театра варьете «Max und Moritz». Впоследствии затею с театром Штольц назвал «самым большим фиаско во всей моей карьере» и, в бегах от кредиторов, Штольц переехал в 1924 году в Берлин. Через два года, в 1926 году он вернулся в Вену. После прихода к власти национал-социалистов в 1933 году, Р. Штольц в своем лимузине вывез тайком несколько евреев и политически преследуемых в Австрию. Всего он совершил 21 поездку. В 1938 году, после аншлюса Штольц через Цюрих добрался до Парижа. Перед бегством из Вены четвёртая жена Роберта Штольца, некая Лилли, оставив его, похитила все драгоценности, и документы. Оказавшись в Париже голым и босым, Штольц 30 ноября 1939 года был арестован французской полицией и интернирован в лагерь «Colombe», как «враждебный иностранец». Ему помогло случайное знакомство с девятнадцатилетней дочерью французского банкира Ивонной Луизой Ульрих, которая училась в Париже на юриста. Она собрала несколько тысяч франков на взятку для освобождения композитора. В 1940 году Штольц эмигрировал в Нью-Йорк, где прожил все военные годы. 28 августа 1941 года Штольца лишили немецкого гражданства, его имущество было изъято. 30 октября 1946 года Роберт и французская девушка, спасшая ему жизнь, теперь его жена Айнци Штольц вернулись в Вену. Они стали первыми гражданскими лицами, которым разрешили перелёт из США в Австрию. У них были визы за номером 1 и 2. В Венском международном аэропорту в их честь был устроен торжественный приём, на котором присутствовал мэр Вены Теодор Кёрнер.
Городской парк как домовая книга. Стоит только тронуть его пожелтевшие листы, и город взахлёб начнёт вываливать свои истории. Они будут написаны каллиграфическим почерком с классическими завитками, подражая эпохе, или рубленными росчерками пера, соответствуя директивам времени. С лукавым хвастовством будут водружать на пьедестал славных горожан или, словно скелеты в шкаф, прятать в тени отдаленных аллей их непристойные поступки. Его деревья перешёптываются былыми слухами, пруды хранят безмолвные секреты, а стаи голубей сметают с дорожек иссохшие листья словно пыль с книжной обложки. И чем дольше ты находишься в парке, тем больше понимаешь, что время все расставляет по своим местам, страсти улетучиваются и только небо и тишина покровительствуют живущим, созерцая сверху земную суету. Такой городской парк в Вене.
