В этом красивом здании по улице Гогебашвили, на самом деле, таится практически вся история Батуми. Здание это новое, хотя выглядит историческим. На момент написания этого поста, ему чуть больше десяти лет. Здание построено на месте дома быта, стоявшего здесь в советское время. Как именно, Аслан Абашидзе был связан с Домом Быта батумцы уже не помнят, но рассказывают, что он был здесь не последним человеком. Судьба Абашидзе неразрывно связана с Батуми и Аджарией, а также с древнейшим княжеским родом Абашидзе, ведущим свою родословную с седьмого века новой эры. Абаши были вассалами имеретинских царей и нередко с ними воевали. Будучи правителями приграничной Абхазии, они попали под сильную османскую исламизацию, но, приняв ислам, продолжали ратовать за грузинское национальное самоопределение. По иронии судьбы, Аслан Абашидзе - внук Мемеда, репрессированного сталинской машиной в тридцатые годы, не только стал известным партийным деятелем в советской Аджарии, но и занимал должность председателя совета по бытовому обслуживанию Грузинской ССР. После развала Советского союза, при поддержке Звиада Гамсахурдия, Аслан стал председателем автономной Аджарии в составе независимой Грузии. В девяностые, в отличии от Абхазии и южной Осетии, Абашидзе не выступал за независимость Аджарии, но создал свободную экономическую зону и обеспечил процветание Батуми. При Саакашвили, хрупкое равновесие между Грузией и Аджарией было напрочь отвергнуто новым президентом, и в 2004 году чуть не возник вооруженный конфликт, избежать который стало возможным при посредничестве России. Аслан Абашидзе был вывезен в Москву, а Саакашвили гарантировал ему неприкосновенность. Абашидзе был обвинен в коррупции, кумовстве, утаивании налогов и в еще целом ряде плохих дел. Образ Аслана Абашидзе не однозначный, но примечательно, что Абаши и Аджария связаны неразрывной связью на протяжении более чем десяти веков. Из интересного про Абашидзе. На его жизнь покушались 17 раз. Он является кавалером Мальтийского ордена. Его именем названа звезда в созвездии Тельца (по просьбе космонавта Германа Титова).
Батуми, столица Аджарии, производит двоякое впечатление. С одной стороны красиво, уютно, правда, иногда с размахом и претенциозностью, но чувствуешь, что у города есть тонкая душа и доброе сердце, и, понимаешь, что они спрятаны где то очень глубоко. Начинаешь копать, интересоваться, и вдруг обнаруживаешь, что ещё Мандельштам описывал подобные ощущения. Нобели, Ротшильды, сибирские промышленники и бакинские нефтяники, Агата Кристи с супругом, все эти люди как бы связаны с городом и как бы отрешены от него. И только старинный род Абашидзе неразрывным узами переплетен с Аджарией. Как тысячу лет назад, так и по сей день. Удивительный свободный дух Порто Франко пропитал Батуми насквозь, отозвался в одноимённом местном вине и навсегда растворился в неустанной торговле. Такое впечатление, что даже бронзовая скульптура поляка французских кровей Мстислава д’Альфона тоже предложит что то купить, подойди ты ближе. Трогательная и трагическая история Али и Нино, по сути, отображает всю сюжетную линию Батуми, но даже в неё просочилась интрига и коммерция вокруг авторства романа от Льва Нуссенбаума до Эльфриды Фон Бодмерсхоф. (одно имя чего стоит). Лишь безмолвные кипарисы ботанического сада и озорные бамбуковые рощи, стоящие изгородью над утесом, дают страннику приют отдохновения и отрады. Только там, обретаешь спокойствие и покой и можешь созерцать этот игрушечный город, взбудораживший своим появлением полтора века назад мировую экономику, европейские манеры и интересы империй. Но есть что-то простое и непреходящее в Батуми. Это хрустящая корочка хачапури, которая вопреки счёту времени, пропитанная в яйце и масле, сдобренная сыром и отправленная в рот, под аккомпанемент гортанного рокота волн, наполняет нутро гедониста глубоким удовлетворением и побуждает к новым свершениям во имя послеобеденного черноморского осетра и стакана белого вина. И насытившись сладко, откинувшись на спинку стула, невольно вспоминаешь о том, что где то читал, как Греве так же восхищенно потчевал Островского в своём доме, пока за окнами веранды, глубокая турецкая гавань (батум) превращалась в крупнейший Черноморский порт.
